– Вы считаете, это необходимо?

– Я считаю, что нельзя терять времени.

– Но почему именно я?

– Пошевели мозгами, мальчик, пошевели мозгами. ЛиннетРиджуэй никогда тебя не видела. Пеннингтон тем более. Если полететь самолетом,попадешь туда как раз вовремя.

Миссис Оттерборн поправила на голове тюрбан из яркой ткани испросила жалобно:

– Почему ты не хочешь ехать в Египет? Не понимаю. Мненадоела и опротивела Аддис-Абеба.

Ее дочь молчала, и она снова заговорила:

– Ты можешь ответить, когда к тебе обращаются.

Розали Оттерборн смотрела на фотографию, напечатанную вгазете. Под фотографией было написано: «Миссис Симон Дойль, до замужестваизвестная светская красавица мисс Линнет Риджуэй. Мистер и миссис Дойльпроводят в Египте медовый месяц».

Розали оторвалась от газеты и безразлично спросила:

– Ты хочешь поехать в Египет, мама?

– Да, хочу, – закричала миссис Оттерборн.

– Сначала к нам относились здесь как и подобает. Но когда янамекнула директору гостиницы, что мое пребывание здесь – отличная реклама имне полагается скидка, он ответил самым наглым образом. Самым наглым образом Ая высказала все, что о нем думаю.

Девушка вздохнула.

– Что ж, в общем, один город так похож на другой.

Я думаю, нам надо немедленно ехать. Поедем в Египет, не всели равно, – пробормотала Розали.

– Конечно, это не вопрос жизни и смерти, – согласиласьмиссис Оттерборн.

Но она ошибалась. Именно для нее это был вопрос жизни исмерти.

Миссис Аллертон и ее сын сидели в ярких соломенных креслах увхода в отель «Катаракт» в Асуане. Они следили, как маленький человечек в беломшелковом костюме и высокая тонкая девушка прогуливались по аллее. Тим Аллертонвыпрямился, неожиданно насторожившись.

– Вот этот смешной человек

– Эркюль Пуаро?

– Вот этот смешной человек.

– Боже, а ему-то что здесь надо?

Его мать засмеялась.

– Я вижу, мой милый, ты взволнован. Почему это мужчины такувлекаются детективами. Я лично ненавижу детективные романы и никогда их нечитаю. Но мсье Пуаро здесь просто отдыхает. В свое время он много заработал итеперь наслаждается жизнью.

– И первым делом подцепил самую хорошенькую девушку вАсуане.

Миссис Аллертон склонила голову, наблюдая за Пуаро и егоспутницей. Девушка шла легко и непринужденно.

– Действительно, хороша.

– Миссис Аллертон украдкой взглянула на сына.

Как ни странно намек попал в цель.

– Хороша и более того, жаль только, что у нее такое кислоевыражение лица.

– Может быть, это только выражение лица.

– Стерва, должно быть. Но хороша.

В это время предмет их обсуждения спокойно шествовал рядом сЭркюлем Пуаро. Розали Оттерборн играла ручкой зонтика и, действительно,выражение ее лица точно соответствовало определению Тима – оно было кислым иупрямым. Она сдвинула брови и печально опустила углы губ.

Они вышли за ворота и пошли в тенистый городской парк. Пуаровесело и беззаботно разговаривал с девушкой, подтрунивая над нею. Он был одет втщательно отутюженный белый шелковый костюм, в панаму и помахивал легкой резнойтросточкой с янтарной ручкой.

– Я очарован, – говорил он, – эти горы, солнце и лодочки нареке. Да, жизнь прекрасна.

Он помолчал и вдруг обратился в ней.

– Вы не согласны со мной, мадемуазель?

– Не знаю, – просто сказала Розали.

– По-моему, Асуан довольно унылый город. В гостинице почтипусто. А те, кто есть, все столетние старики, – она замолчала, закусив губу.

– Что ж, – сказал Пуаро с лукавой искрой в глазах, – выправы, я уже одной ногой в могиле.

– Я совсем не о вас. Простите, это вышло так грубо, –извинялась девушка.

– Ничего, ничего. Вполне понятно, вам нужны люди вашеговозраста. Но тут есть один молодой человек.

– Который все время не отходит от своей матери? Мне оченьнравится мать, но сын производит впечатление человека высокомерного итщеславного.

– А я? Вы не находите меня высокомерным и тщеславным?

– Нет, не нахожу.

Ей явно не было до него никакого дела, но это ничуть небеспокоило Пуаро. Он самодовольно объявил:

– Мои друзья считают меня человеком в высшей степенитщеславным.

– Ну что же, – ответила Розали рассеянно, – у них, вероятно,есть для этого основания. К сожалению, меня преступления нисколько неинтересуют.

– Счастлив узнать, – торжественно объявил Пуаро, – что у васна совести нет никакой вины.

На секунду ее угрюмое лицо оживилось, – она взглянула наПуаро вопросительно. Он, казалось, не заметил вопроса и продолжал:

– Ваша матушка не выходила к завтраку сегодня. Надеюсь, онане больна?

– Ей просто не нравится здесь, – отвечала Розали неохотно, –скорей бы уехать!

– Вы едете в Вади-Хальфа и во второй Катаракт?

– Да.

– Значит, мы едем вместе.

Они вышли из тенистого сада на пыльный берег реки. Зашли вмагазин за пленкой для фотокамеры. (Это было целью прогулки.) И подошли кпристани. Огромный теплоход только-только причалил. Пуаро и Розали с интересомразглядывали вновь прибывших.

– Смотрите, сколько народу! – заметил Пуаро. Она обернуласьк Тиму Аллертону, присоединившемуся к ним. Он тяжело дышал, как будто оченьспешил.

– Обычные туристы, – заметил Тим, указывая на спускающуюсяпо трапу толпу.

– По-моему, на сей раз более мерзкие, чем всегда, –возразила Розали.

Все трое смотрели на вновь прибывших с высокомерием, с какимстарожилы относятся к новичкам.